Сероглазость затем и робка, что всегда молчалива.
Только мимо пройдешь – сразу порошь иль цедра стиха.
Мы с тобою вороны, слетевшиеся на остылость
душ, и оба – Пиноккио, с носом до самого лба.
Почему-то не снишься, но - снюсь. По средам и субботам,
словно и не кричал Саваох, что в субботу - ни-ни.
Вот рука и коса, и сносившаяся наспех салопом
нежность, недавно кормившая солью с руки.
Всё одно. День картавит и льстится икотой,
трескотнёй воробьишек, ловчей их лишь ловчий у ног
бультерьера-дворняги.
Дворняга, я за поворотом.
Вместо ласки и ветра - лишь стопка изношенных слов.
Е.К.
Свежие комментарии